МОББИНГУ НЕТ

То, что человек не принимает, может его убить

20.12.2015

Человек, подвергшийся психологическому насилию, зачастую склонен убеждать себя: «Все это ерунда… Я видел, как с этим справляются другие! Не следует обращать внимания на это… Надо идти дальше»…

Когда мы эмоционально дистанцируемся от нашего травмирующего опыта, это помогает нам уменьшить последствия насилия, создавая иллюзию ментальной силы.

Однако, если люди избегают мыслей об унижениях, которые им пришлось пережить, то лишь потому, что они не чувствуют себя достаточно сильными, чтобы рассуждать об этом вслух. Представление о себе, как о «грязном», заставляет жертву насилия отдалиться от социума и мешает ему занять достойное место среди людей.  Испытывая стыд при одной только мысли о жалости к себе, человек уходит от этой проблемы, погружаясь в работу, отдаваясь своему увлечению или пагубной зависимости. Это молчание — свидетельство существования сверхпамяти, запечатлевшей историю, запертую внутри, историю, которую невозможно рассказать вслух.

Необходимо признать, что со временем этого защитного механизма может оказаться недостаточно. Конечно, это помогает нам подавить боль, которая в противном случае могла бы затопить наш внутренний мир и распоряжаться нашим ментальным миром.

Стараясь убежать от реальности, мы выживаем лишь «на половину», когда не можем поделиться с кем-либо своей историей и способны явить окружающим лишь часть нас, пытаясь задушить другую.

Вот так мы и проживаем нашу жизнь с собой и без себя..

 

Однако, продолжая полагаться исключительно на свой холодный рассудок («Нужно идти вперед… нечего пережевывать старое») однажды нам придется столкнуться с тем фактом, что наша жизнь направилась по странному пути.

 

Избегание не распространяется на воспоминание о самом преследовании, а лишь на аффект, связанный с этим воспоминанием. Мы страдаем меньше, когда мучение вызывает психическую агонию: «У меня больше нет души, нет тела, ничего, что было бы мной. Я — всего лишь ничто, продолжающее длиться…».

Когда переживший насилие человек пытается перешагнуть через страх перед признанием, он сталкивается с молчаливым или открытым осуждением. Окружающие становятся соучастниками процесса избегания, давая пережившему травму понять, что о таких вещах не говорят. Тогда-то молчание и становится новым творцом «я», немым тираном, заставляющим нас страдать, мешая нам начать работу по перестройке себя.

Бешенство от осознания того, что произошло — это важное орудие обретения устойчивости после насилия. Это бешенство пытается прорваться сквозь письменный текст, слова и рассказы, через объяснения. В то время как молчание, замораживающее связи, увеличивает интенсивность воздействия пережитого насилия: «Я постоянно думаю о том «разрыве шаблона», который случился в моей голове, однако я должен молчать, поскольку никто не способен меня понять». Отказ от умения чувствовать и говорить о том, о чем якобы «следует молчать», ведет к  неоднократному возврату посттравматического переживания и каждый раз порождает в человеке стыд. Когда мы ничем и никем не управляем — ни собой, ни другими, — мы не можем защититься от новых приступов насилия. Именно так можно объяснить странный фатализм, сопровождающий процесс ревиктимизации человека, подвергшегося насилию. Однако мы можем преодолеть стыд, превратив его в бешенство и, впоследствии, в гордость.  Вспомнить моменты нашего болезненного прошлого означает сшить лохмотья разорванного  «я» и жить полноценной жизнью.

Светлана Крылова, магистрант факультета социальных наук НИУ «Высшая школа экономики»

 

Другие статьи
Фантастическая тварь
Многие дети подвергаются насилию в своей семье. Это может быть эмоциональное и физическое насилие. Многие родители хотят добра своим детям, но добро понимают как насилие, абьюз, обесценивание. Статья посвящена тому, как родители пытаются выбивать из детей успехи, ломать детей. насилие в семье, домашний абьюз - очень распространенные явления.
Почему так важно уметь себя защищать? Наши дети смотрят на нас
Почему так важно уметь давать отпор хамам и агрессорам. Люди, которых воспитывали в семьях, где не считались с детьми, где их обесценивали или подавляли, так и не выработали защитные навыки поведения со старшими, а потом и с теми, кто выше их по положению. В детстве они не научились устанавливать границы, так как подчинялись родителям, не имеющим представление о границах личности маленького человека. И есть вероятность, что и во взрослом возрасте такие люди не смогут устанавливать эти границы во взаимоотношениях с коллегами и начальством. Если мы сами не научимся, наконец, себя защищать перед зарвавшимися хамами, то мы и детей наших не сможем ни защитить, ни научить их защищаться.
Стихи и сигареты
Поэт и журналист Марина Алексеева написала историю из своей школьной жизни. Она рассказала о том, как смогла не стать жертвой, как переломила ситуацию, поняв, что у агрессорши есть слабое место, и она тоже, в конце концов, просто девочка.
Ассертивность - умение брать ответственность за свое поведение
Ассертивность - умение отвечать за свое поведение.
Методические рекомендации и вопросы к диафильму «Я – рыжая» В.К.Железникова (1976)
Русский, советский писатель и драматург Владимир Карпович Железников (1925-2015) написал много хороших книг для детей, среди которых две мои любимые повести – «Чудак из 5 «Б»» и «Чучело». Но мало кто знает, что Владимир Железников, задолго до того, как написал первую в русской детской литературе повесть «Чучело»(1983), полностью посвященную теме школьной травли, создал сценарий для диафильма «Я – рыжая»(1976).
Как говорить с детьми о толерантности
Только поступки героя, а не цвет кожи Христа и его матери заставляет нас два тысячелетия размышлять о нашей с ним общности, сострадать его мукам, ликуя воспринимать весть о его Воскрешении. Об этом я поговорила с детьми.